Страсти вокруг исторической науки Приднестровья: от фарса к трагедии

Николай Вадимович был уволен из ПГУ на следующий день после смерти молодого ученого. По его мнению, все случившиеся события – результат ужасной атмосферы на фоне закрытия лаборатории. Горем в стане историков одни пытаются воспользоваться в корыстных целях, другие же – просто замолчать ситуацию.

О трагедии с Виталием Иченко

Н.Б.: В череде трагических событий только слепой не увидит этой связи: закрытие лаборатории как «неэффективной» и смерть Виталия Владимировича! Дело в том, что лаборатория была единственной отдушиной и надеждой Виталия. После многих перенесенных им сложнейших операций, когда он мог с трудом передвигаться и вопрос о чтении им лекций студентам откладывался на неопределенное время его полного выздоровления, работа в лаборатории «История Приднестровья» была для него реальной возможностью оставаться в строю. Он работал с ноутбуком, почти не вставая с постели. Работал по нашему заданию, участвовал в подготовке будущей школьной исторической энциклопедии Приднестровья. Работал усердно и добросовестно. Требование Волковой к президенту о закрытии лаборатории без разбора

отчёта и вопреки воле Верховного Совета ПМР, да ещё и взыскания с её сотрудников заработной платы за три года повергли его, как и нас всех, в шок.

Виталий Иченко был у нас лаборантом ещё со студенческой скамьи, писал статьи, работал над диссертацией. Весть о том, что работа НИЛ «История Приднестровья» признана «неэффективной» и финансирование будет прекращено, он встретил очень болезненно. Несколько раз Иченко звонил ко мне, говорил, что это просто крах его жизни. Я, как мог, успокаивал его, пытался объяснить, что это просто абсурд, - взять и закрыть единственную научную структуру в республике, которая профессионально изучает её историю, что такое просто невозможно с точки зрения здравого смысла, уж не говоря о государственных интересах ПМР. Однако, когда все самые худшие опасения подтвердились, В.В. Иченко попытался алкоголем заглушить своё горе.

Думаю, его слабое здоровье такого не выдержало. Это печально, но это факт!

О том, за что Николая Бабилунгу уволили из ПГУ им. Т.Г. Шевченко

Н.Б.: Что касается моих «аморальных проступков», то начальство университета потребовало от меня объяснений и принесения извинений за какие-то интервью, которые я давал «Изборскому клубу» и журналистам. Но конкретно ничего не предъявило. Более того, ректор С.И. Берил собрал тайное заседание Учёного совета, на котором на меня и моих коллег выливали ушаты бездоказательных обвинений, что вызвало оторопь у ученых, - такого в нашем вузе отродясь не бывало! Даже в каком-нибудь ЖЭКе в товарищеском суде на сцену пригласили бы провинившегося слесаря-сантехника и дали бы ему хоть слово в своё оправдание сказать.

Это позорнейшее судилище без адвокатов и без обвиняемых отбросило наш вуз в помойную яму лысенковщины и мракобесия. Протокол этого заседания мне не показали, но потребовали объяснений за какое-то моё интервью в защиту исторической науки ПМР. Как только я попросил указать, что же конкретно я сказал не так и в чём была моя ошибка, чтобы я действительно извинился, если уж в чём-то виноват, меня сразу же уволили, в тот же день, 12 апреля. Берилу хотелось побольнее укусить меня и унизить, поэтому он придумал формулировку «за аморальный проступок». В чём состоит этот проступок, мне неизвестно. Хотя мне известно, что он со своей командой посещает факультет за факультетом, собирает учёных и преподавателей, рассказывает им всевозможные «ужасы» о моём «грехопадении» в «аморалку». Насколько мне известно, всё это даёт лишь обратный эффект. Шутовскими показательными аутодафе преподавателей и профессоров, моих коллег, запугать всё равно не удастся. А за беззакония придётся отвечать перед законом!

Закон у нас пока ещё есть. И я надеюсь, он в силе!

Стоит отметить, что трагическое событие вызвало широкий общественный резонанс. Некоторые блогеры и пользователи соцсетей попытались использовать смерть сотрудника НИЛ в своих узкокорыстных интересах, проводя параллели между личным горем и положением дел в науке и в государстве в целом.

Виталий Иченко действительно долгое время работал на кафедре отечественной истории ПГУ и НИЛ «История Приднестровья», пользовался уважением коллег и студентов. В последние годы (что, к сожалению нередкое явление в творческой среде) учёный страдал от алкоголизма. На почве затяжной депрессии несколько лет назад он предпринял попытку суицида, в результате которой получил серьёзные травмы и практически не мог ходить.

Смерть Виталия стала большой утратой для вуза и приднестровской исторической науки. В этой связи ещё более циничными выглядят спекуляции над памятью о молодом учёном.     

Что же касается закрытия лаборатории и ухода опытных специалистов, то надеемся, это не приведёт к развалу исторической науки, а вмешательство чиновников не скажется на качестве научных работ...

«НП-информ» продолжит следить за развитием ситуации.