Классика государственного террора

Если анализировать действия экипажей бронетранспортёров, то, на первый взгляд, хаотичностью явно прослеживается единственная цель - посеять панику в Бендерах. Естественно, что взять город под свой контроль ОПОН на двух БТР-70 не смог бы. Это не было и попыткой усилить бронетехникой местный комиссариат полиции. Во-первых, скрытно доехать до него всё равно бы не удалось. Во-вторых, они этого и не собирались делать. Поэтому сначала у городской больницы на улице Бендерского восстания расстреляли припаркованные там автомобили. При этом ОПОНовцы, имевшие осведомителей из числа местных «народнофронтовцев», должны были знать, что неподалёку  находятся казармы Республиканской гвардии ПМР. На выстрелы срочно выехала группа гвардейцев и ополченцев с Бендерского опытно-экспериментального ремонтного завода (отряды Народного ополчения формировались на предприятиях). Их микроавтобус также попал под огонь крупнокалиберных пулемётов бронетранспортёров. Погибли гвардеец и два ополченца. Позже на пересечении улиц Мичурина и Совхозной БТРы обстреляли дежурный автомобиль госавтоинспекции. Двое милиционеров погибли на месте. Ещё двое получили тяжёлые ранения. Один из них, капитан Григорий Ечин от полученных ранений скончается в больнице. Бывшая улица Совхозная ныне носит его имя. Но и расстрел милицейского автомобиля не был ещё финалом. Под огонь попадёт автобус, развозивший по домам после ночной смены, работников хлопкопрядильной фабрики. Результат – ещё двое погибших и 14 раненных. После чего бронетранспортёры удалились из города.

Никакого военного значения эта вылазка ОПОНа не имела. Стреляли во всё, что попадётся на глаза. И не с перепугу, как часто бывало на той войне, а сознательно. Это и не диверсионная работа – не пострадал ни один объект. Имя этому одно – террор. Причём со стороны государства, которое, кстати, считало приднестровцев своими гражданами. До первоапрельской трагедии в Бендерах произошло два события, которые указывают на главных виновников. 28 марта президент Молдовы Мирча Снегур объявляет чрезвычайное положение и требует разоружения приднестровских формирований. Парламент Молдовы это решение одобряет. 30 марта группа депутатов от Приднестровья просит аудиенции у Снегура. Тот соглашается лишь для того, чтобы заявить: «Время переговоров с сепаратистами закончилось». Это и было продемонстрировано 1 апреля 1992 года в Бендерах.

На вольницу ОПОН похож не был. Поэтому ему давались приказы из МВД, а то соответственно получало распоряжения сверху. Но ни прямые исполнители этого акта государственного терроризма, ни приказавшие исполнить его, ни вдохновившие на это даже угрызения совести не чувствуют. Об этом свидетельствуют нынешние речи господина Снегура на траурных мероприятиях по случаю какой-нибудь даты в недолгой, к счастью, истории молдо-приднестровской войны. Ручаемся. Что никто в Молдове не вспомнит сегодняшний кровавый «юбилей». Тамошние власти, правда, вспомнили о 30-летии братоубийственной молдо-приднестровской войны и объявили 2022-й Годом комбатантов. Разного рода почести и денежные выплаты не обойдут стороной и участников той «героической» вылазки. Если, конечно, они живы… Меж тем, переговорный процесс по молдо-приднестровскому урегулированию топчется на одном и том же месте.

К слову, после событий 1 апреля 1992 года в Бендерах начала работать четырёхсторонняя комиссия (состояла из молдавских, российских, румынских и украинских военных), которая наблюдала за тем, чтобы вблизи города не концентрировались войска противоборствующих стороне. Но она каким-то образом не заметила сосредоточения частей молдавской армии и полиции вокруг Бендер перед 19 июня. К это к вопросу о разного рода мониторинговых миссиях, которыми в Кишинёве жаждут заменить миротворцев.