Мнение: Так ли виноваты «неблагодарные братушки»?

Про «неблагодарность» славян у нас уже кто только не напоминал в последнее время.

Как не вспомнить исполненные горечью слова великого славянофила И.С.Аксакова, сказанные им в качестве комментария решений Берлинского конгресса.

По образному выражению великого славянофила И.С.Аксакова: «Едва сдерживая веселый смѣхъ, съ презрительной ироніей, похваляя твою политическую мудрость, Западныя державы, съ Германіей впереди, нагло срываютъ съ тебя побѣдный вѣнецъ, преподносятъ тебѣ взамѣнъ шутовскую съ гремушками шапку, а ты послушно, чуть ли не съ выраженіемъ чувствительнѣйшей признательности, подклоняешь подъ нее свою многострадальную голову!» (Аксаков И.С. Речь, произнесённая в Московском славянском благотворительном комитете. Сочиненія И. С. Аксакова. Славянскій вопросъ 1860-1886. Москва. Типографія М. Г. Волчанинова. 1886).

В той традиции осмыслении исторического процесса, который можно считать некой «корпоративной нормой русского православного патриотического мировоззрения», Берлинский процесс всегда считался одной из наиболее горьких вех.

Нет нужды напоминать читателю о том, что следствием Берлинского конгресса стало не просто уменьшение территории возрождённой Болгарии почти в 3 раза, но и тот факт, что позиции России на Балканах после победоносной войны не укрепились, а ослабели. Ценой Русской крови, пролитой в войне с турками, были усилены позиции не только Вены и Лондона, но даже и Берлина, который выглядел весьма привлекательным не только в глазах турок, но и в глазах болгар, ставших свидетелями публичного унижения России.

Это всё понятно.

Непонятно другое: почему вышло так, что русские патриоты - как любители Отечественной истории, так и чиновники, профессионально занимающиеся темой, - ни разу не осмеливались озвучить вот такую постановку вопроса: «А может быть "братушки" не так уж и неправы в своём разочаровании политикой Санкт-Петербурга»?

Мы продолжаем считать, что во всех наших бедах и унижении виноват «англичанка», которая «гадит», вкупе с неблагодарными Габсбургами. Ну, ещё и «братушки», которые заразились в парижах идеями буржуазно-националистическими, поэтому «не приходили в восторг от знакомства с российской политической моделью».

Во-первых, национальное возрождение было реальностью XIX века. Реальностью, игнорировать которую было просто не очень трезво. На основе культурных стандартов, создаваемых выдающимися представителями культуры и искусства и тиражируемых заинтересованными кругами высших эшелонов власти, и фабриковались политические нации.

Люди повсеместно в Европе самоопределялись не в качестве «подданных той или иной короны», и даже не в качестве «исповедующих тот или иной (религиозный) закон», а в качестве представителей того или иного племени.

И если раннее славянофильство можно обозначить в качестве попутки популяризировать некую теоцентрическую идеологию взамен властецентрической или антропоцентрической, то уже наши панслависты были самыми обычными буржуазными националистами, которые просто проиграли информационную войну националистам англо-саксонским.

Итак, поддержав пламя национального возрождения южных славян, нужно было - по логике вещей - и конструировать государственные образования, которые должны были бы возникнуть на месте разрушенной Османской Империи, именно исходя из логики буржуазно-националистической.

Значит, нужно было понимать, что Фракия будет ареной противоборства национализма греческого с национализмом болгарским; Македония - ареной ЯРОСТНОГО противоборства национализмов славянских против панэллинизма, а затем и междоусобного сербо-болгарского. Нужно было понимать, что не только у Болгарии, но также и у всех остальных прочих пробуждающихся народов будут свои претензии.

В результате получилось так, что все балканские народы, кроме болгар, отнеслись к решениям Берлинского конгресса... как к чему-то СПРАВЕДЛИВОМУ. По сравнению с решениями, принятыми в Сан-Стефано.

Т.е. Берлин, а вовсе не Санкт-Петербург, стал воплощением справедливости.

Вот об этом надо было призадуматься нашим национальным мыслителям.

Об этом, а вовсе не о том, что дипломаты-сердяковы ломали комедию, англичане с мадьярами крутили свои интриги, а «братушки» оказались неблагодарными.

Благодарны они нашим солдатикам, отдавшим свои жизни за их свободу.

А вот наших государственных мужей - за что благодарить?

Разве могли быть довольны неболгарские балканцы такими границами Болгарии, которые были нарисованы в Сан-Стефано?

Можно, конечно, сказать, что формируя границы возрождённой Болгарии, Игнатьев придерживался в основном рубежей, намеченных для Болгарского экзархата султанским фирманом 1871 г.

«Из 45 епархий, входивших в экзархат, 15 имели этнически смешанное население. Не нам определять «правильные границы», это занятие неблагодарное и трудновыполнимое ввиду чересполосицы в расселении народов. Но важно отметить, что представители сербов и греков, не говоря уже о румынах и албанцах, считали намеченное в Сан-Стефано разграничение несправедливым и для себя неприемлемым» (В.Н.Виноградов. Балканская эпопея князя А.М.Горчакова. М., Наука. 2005. С.267).

Дело в том, что сербо-болгарская граница должна была фактически стать границей сфер влияния Австрии и России. Ведь подписав Будапештскую конвенцию, Россия фактически отдавала Сербию Австрии.

Т.е. «болгарофилия» Санкт-Петербурга (непонятная сегодня) в ущерб «сербофилии» - это просто следствие раздела сфер влияния. И в сферу влияния Австро-Венгрии отходили все сербские края и та часть Балкан, которая впоследствии станет Албанией, а восточная часть Балкан превращалась в «Болгарию», которая, по замыслу наших дипломатов, должна была стать очагом русофильства.

Должна была стать. Но не стала.

Потому что двойные стандарты никогда ничем хорошим не заканчиваются.

С одной стороны, наши дипломаты воодушевлялись и воодушевляли провозглашением идей национального возрождения, а с другой, - игнорировали реалии балканских национализмов.

Павел Тихомиров, помощник главного редактора «Русской народной линии»