«Униря»: взгляд через столетие с небольшим
1 декабря в Румынии отмечается День «Унири». Его любят отмечать и румыноунионисты Молдовы, хотя к этой стране он не имеет никакого отношения. К тому времени, как произошла «Униря», Бессарабия уже более восьми месяцев была в составе Румынии. 1 декабря 1918 года произошло присоединение к румынскому государству Трансильвании. Молдавская Демократическая Республика была оккупирована румынской армией ещё в начале года, а «Сфатул Цэрий» сдал её Бухаресту 27 марта (9 апреля по новому стилю). Вопреки утверждениям сторонников объединения Молдовы и Румынии, румынские войска не встречали в Бессарабии цветами, а было вооружённое сопротивление. Заодно румынам пришлось расстрелять несколько членов «Сфатул Цэрий», а часть запугать. Да и потом трижды на оккупированной территории вспыхивали крупные восстания.
Итак, 1 декабря 1918 года в городе Альба-Юлия прошло Великое национальное собрание, объявившее бывшую австро-венгерскую Трансильванию территорией Румынии. 14 (28) ноября румынской стала ещё одна часть развалившейся Австро-Венгерской Империи – Северная Буковина или, как её ещё зовут в Румынии округ Херца. Ну, а зимой-весной того же года развернулись драматические события в Бессарабии.
Процесс развала Российской Империи начался не с прихода к власти большевиков, а ещё в бытность самодержавного правления последнего русского императора. Где-то откровенно неразумная политика царских властей привела к подъёму национального движения. Например, в Финляндии. Финны, которые, начиная с 1806 года, когда Великое княжество Финляндское стало частью России, этого вплоть до 1901 года вообще не замечали. Они были верноподданными российской короны, не помышлявшими в отличие от поляков о каких-то бунтов. В других местах необъятной империи толчком к появлению националистических политических групп стала Первая русская революция 1905-1907 годов. Кстати, именно в тот период в Бессарабии появились прорумынско настроенные литераторы и публицисты. В Кишинёве стала выходить газета на румынском языке Basarabia. Вот уж воистину, что история повторяется дважды. В конце 80-х годов прошлого столетия именно из среды творческой интеллигенции вышел Народный фронт Молдовы, ратовавший за идею вхождения МССР в состав тогда ещё СРР. Периодически в центр Кишинёва фронтистами свозились одурманенные националистической пропагандой селяне. Эти сборища, далеко не всегда мирные, назывались тогда «великими национальными собраниями». Сегодня в честь них названа центральная площадь молдавской столицы. Вам не приходят аналогии с 1 декабря 1918 года? Что характерно, предтечей Народного фронта Молдовы было литературно-художественное общество имени Алексея Матеевича. Тот был постоянным автором в Basarabia, но в отличие от остального редакционного коллектива, идею «унири» не поддерживал. Именовал себя «Кынтарец Басарабян» - «Бессарабский певец». Именно его стихотворение «Лимба ноастрэ» («Наш язык») станет после 1994 года текстом гимна Молдовы. До этого в качестве такового использовался гимн Румынии со словами «Deşteaptă-te, române!» («Пробудись румын!»). Под них, доносящихся из радиоприёмников, и вынуждены были каждое утро пробуждаться молдаване…
Алексей Матеевич в качестве военного священника будет призван в русскую армию и попал на Румынский фронт, где тогда разворачивались события, приведшие в случае с Бессарабией к «унире». Об этом позже. Пока же расскажем о его коллегах по редакции, сдавшим в марте 1918 года страну румынам.
Прежде всего, стоит сказать о председателе «Сфатул Цэрий» (занимал этот номинальный пост уже после того, как Бессарабия стала румынской) Константине Стери. Именно он в 1906 году в уже упоминавшейся газете требует предоставить Бессарабской губернии автономию, создать тот самый «Сфатул Цэрий» («Совет Страны»), ну и заодно провести земельную реформу. Впоследствии этот автономист будет выступать за ликвидацию автономии Бессарабии в составе Румынии. Этот статус она имела с 27 марта по 26 ноября 1918 года. Если Константин Стери подписал декларацию о ликвидации автономии, то акт об объединении с Румынией вышел из-под пера его предшественника на посту председателя «Сфатул Цэрий» Иона Инкульца. Будучи соратником Александра Керенском по партии эсеров, Инкульца был направлен представителем Временного правительства в Бессарабию для «укрепления завоеваний революции» (имеется в виду Февральская революция). Укрепил!
Был ещё один «февралист» - командующий Румынским фронтом Дмитрий Щербачев. Этот «русский» генерал, борясь с большевизмом, активно проводил «украинизацию» армии и разоружал части, которые считал большевизированными. А затем взял, да и открыл фронт для прорыва румынских войск в Бессарабию. Более того, составил план вторжения. Он, правда, потом жаловался французскому маршалу Бертло, что румыны ведут там себя, как в оккупированной стране. Параллели с некоторыми военными деятелями уже современной России напрашиваются сами собой.
Было несколько очагов сопротивления в Бессарабии. Отряды Красной гвардии, наспех сколоченного молдавского ополчения, пытались дать бой в районе Бельц и Гидигича. Попали в плен и были расстреляны румынами шестеро членов «Сфатул Цэрий». Еще несколько руководителей, переставшей существовать Молдавской Демократической Республики, переправились на левый берег Днестра, где возглавили правительство в изгнании, названное ими Бессарабской ССР. Наиболее ожесточённые бои шли в Бендерах. Оставшихся в живых защитников города румыны расстреляли у ограды железнодорожного депо, прозванной «Чёрным забором». В мае следующего года в Бендерах вспыхнет вооружённое восстание. Но это всё история. Теперь современность.
То, что Республика Молдова чуть было не повторила судьбу Молдавской Демократической Республики, как это не покажется странным, заслуга защитников Приднестровья. И Румынии она тогда без промышленно развитого Приднестровья была не нужна. Да и популярность в народе идеи «Униря» после проигранной молдо-приднестровской войны и кризиса в Румынии резко сошла на нет. Народный фронт на парламентских выборах 1994 года заручился поддержкой всего 7,53% избирателей.
Но времена меняются. Появилось новое поколение молдаван, которое выбрало «европейские ценности», а вход в Евросоюз они считают возможным только через объединение с Румынией. Особо мода на румынионизм обозначилась после «безвиза». Но и до подписания соответствующего соглашения Бухарест активно раздавал свои паспорта. Граждан Румынии можно было найти в Молдове в любом органе власти.
Сегодня сторонники «Унири» снова распустят крылья. На президентских выборах победила их кандидат. Но сама по себе должность главы государства в Молдове практически ничего не значит. Это вовсе не означает активность румыноунионистов. Причём по обе стороны Прута. Из румынского политистеблишмента наиболее последовательным адептом «Унири» является экс-президент Траян Бэсеску. И в бытность главой румынского государства, и после выхода на политическую периферию, он не изменял этой идее. Бэсеску даже принял молдавское гражданство, которого, правда, потом был лишён. Несмотря на отсутствие сейчас в топе румынской политики, списывать его со счетов не стоит. Снова выйдут на свет и порядком подзабытые персонажи, наподобие, Михая Гимпу.
